4 сентября в День ММММ мы искали его в толпе марафонцев на старте, и вдруг весть, как удар грома: у Яковлева инфаркт. Слава Богу, Яковлев жив. Несколько дней назад он пришел в вестник и принес материал.
Итак, где же я допустил ошибку? Что я, и когда сделал неправильно в своем правильном, на мой взгляд, образе жизни?
Лежу в реанимационном отделении и мучаю себя этими идиотскими вопросами. И стоит ли терзаться, когда ничего сделать уже нельзя. Особенно в этом горизонтальном положении, как корабль у причала, многими трубками-швартовыми, по которым в тебя что-то вливают и вливают. Может быть просто поддаться обстоятельствам и судьбе, прислушаться, наконец-то, к профессиональным знаниям и мнениям моих коллег-врачей, вцепившихся сейчас в меня с таким неистовством, словно они давно именно меня и ждали. Ждали долго и терпеливо, словно знали, что когда-нибудь я все-таки свалюсь, да так, что окажусь не где-нибудь в оздоровительном санатории, а прямо здесь, — в этом блещущем холодным голубым блеском кафельных стен реанимационном зале.
Жизнь бросала меня по территории бывшего СССР в самые разные географические широты. Но где бы я ни был, через год-два находились поклонники бега, которые, конечно же, объединялись в КАБ. Так случилось на Сахалине (КАБ «Вита» в пос. Тымовское). Так произошло в подмосковном Красногорске (КАБ «Пилигримы»). Естественным было и то, что а этих местах стали проводиться марафоны: Павлоградский, Тымовский, Красногорский.
Что касается меня лично, то до сегодняшнего реанимационного дня я пробежал 107 классических марафонских дистанций и 38 сверхмарафонских. Но количество преодолений еще ничего не значит.
Бег для меня стал опорной стеной, от которой я отталкивался, выполняя нелегкие свои профессиональные обязанности и врачебный долг. Он стал моим фундаментом и знаменем в основах моего образа жизни, который лишь через несколько лет вошел в аббревиатуру — ЗОЖ. Я стал одним из глашатаев здоровья, демонстрируя не только теоретические знания в анатомии, физиологии и психологии бега, но и сам, гордо выпячивая грудь, говорил о том, как я здоров и как мне удается избежать докторов. Люди внимали и верили. А как же не верить, если говорит не просто бегун-марафонец, а врач.
К тому времени у меня четко сформулировалась идея не только профилактической силы бега, но и бега как фактора лечебного. Этому убеждению способствовали не только собственные наблюдения в КАБ за состоянием здоровья их членов, но и многочисленные публикации о целительной силе бега.
Но где же я сам ошибся? Почему я оказался в этом голубом холодильнике и в столь нелепом состоянии?
Москва — Париж-93 был 38-ым моим сверхмарафоном. Прошел он сравнительно недавно, в июле сего года. Что это за мероприятие только в организационном плане, поймет меня каждый, кто когда-либо был причастен к проводимым марафонам и сверхмарафонам. 60 человек, собранных из 4 государств, провести через территории 5 стран по дистанции почти в 3200 км. Этих людей надо не только обуть, одеть, определить для них четкий маршрут на хитросплетениях европейских дорог. Их надо накормить, напоить. Дать возможность отдохнуть, порой расслабиться, что-то показать. При всем этом еще выдержать точный график бега. Соблюсти все правила международного этикета и дипломатии. Перейти границы и так далее. Но я не только выступил в роли организатора. «Провернув» всю махину сверхмарафона, я стал еще и членом одной из трех беговых бригад. При этом не сложил с себя обязанностей руководителя команды.
Нагрузки были троекратные. Это, пожалуй, и стало одной из причин, способствовавших моему прибытию в реанимацию.
Через 5—6 дней после сверхмарафона черт меня понес на свой 2-соточный огород в довольно прохладную для лета погоду. Надо было увидеть, что сделалось с моими весенними посадками. Все поросло бурьяном. Я взялся за работу. Изрядно вспотел. Разделся по пояс... Вот тут-то я и попался. Я простыл.
Я не зря говорил о лечебной силе бега. Эту его особенность я применял всегда и весьма эффективно. В том числе при простудах. Чувствуешь состояние простуженности, не укладываешься в постель и не принимаешь медикаменты, а, наоборот, выходишь на дистанцию и гоняешь себя еще больше, чем обычно.
И в этом случае я применил тактику излечения с помощью бега. Но состояние простуженности не прошло. Напротив, оно почему-то усилилось. Ничего, подумал я, не прошло за один раз, пройдет в следующий. Не получилось и в следующий. И так изо дня в день...
Остановиться бы мне и подумать. Но когда?! Дел на работе накопилось видимо-невидимо. И я день изо дня кочевал со своей простуженностью, надеясь, что мой организм справится и вынесет все, как и выносил ранее.
За 2 дня до моего появления в реанимации во время утреннего бега по дистанции Красногорской лыжни — а это довольно крутые подъемы и спуски — я вдруг почувствовал какую-то тяжесть за грудиной. Скорость бега резко упала. Ощутил невесть откуда взявшуюся слабость. Перешел на шаг и где-то 1,5—2 километра прошел. Все неприятности исчезли и оставшиеся 3 км я закончил бегом, без осложнений. Этот непонятный мне синдром я запомнил и сделал вывод, что завтра надо утром вновь проверить себя на дистанции.
30 августа утром ситуация со слабостью и тяжестью за грудиной повторилась. Был понедельник. Как все понедельники — хлопотный и нервный. Домой с работы приехал поздно. Поужинал. И буквально через 5 минут вновь почувствовал ту самую тяжесть за грудиной и общую слабость. С каким-то невероятным трудом добрался до дивана... Далее скорая. Носилки. И вот я здесь!
Лежу, анализирую ситуацию. Аналитик! Правильно жена мне говорила: во всем нужна умеренность. Я же к этой фабуле относился злопыхательски. За что и наказан. Мои горькие выводы подтверждаются к тому же и литературой.
Вот что пишет американский врач Джейн Э. Броуди: «Некоторые исследования показали, что бегуны, подвергающиеся регулярным нагрузкам, меньше подвержены инфекционным заболеваниям, но после тяжелых тренировок или марафонского пробега заболевают чаще, нежели другие». Даг лее мой коллега говорит о том, что умеренные упражнения стимулируют увеличение количества различных иммунных клеток и веществ, которые повышают сопротивляемость организма. Если это так, то стоит резонный вопрос: — «Что же происходит с иммунной системой организма при чрезмерных физических нагрузках? Разрушается?»
В этой же статье приводятся высказывания другого доктора — Эдварда Р. Эйкнера — профессора медицины Университета штата Оклахома о том, что «если симптомы (имеются в виду признаки простудного заболевания — Э. Я.) локализованы в области верхних дыхательных путей, особенно носа и глотки, — попробуйте сначала выполнять упражнения вполсилы. Если при этом вы чувствуете себя достаточно энергичным и не страдаете, значит, все в порядке и тренировку можно провести до конца. Но не делайте упражнений, если симптомы проявляются в зоне ниже шеи или по всему телу, и вы ощущаете жар, боли в мышцах, потерю аппетита или частый сухой кашель. Это означает, что ваш организм быстрее справится с болезнью, если ему дать покой».
Так вот где кроется корень зла! Это и есть моя главная оплошность. Моя главная ошибка.
Я не внял логике врачебных рассуждений. Ушел в колею собственных заблуждений и интуиций. Не сделал экспертную оценку собственного состояния. Критически не отметил то, что было на поверхности, понадеявшись на внутренние резервы моего организма, которые были истощены предшествовавшим сверхмарафоном. К тому же амбициозность и самонадеянность во взгляде на предстоящие события, — на носу ММММ-93, в котором я, конечно же, должен был участвовать, снизили уровень собственной критики и... — Вот те, бабушка, и Юрьев день!
И все же что произошло, что случилось в моем, казалось бы, безотказном оргаг низме и железном сердце?
Ответ на сей вопрос важен, конечно же, в первую очередь для меня. Но о причине моего несчастья должны знать и те, кто только начинает бегать. Еще в большей степени это важно и даже необходимо для тысяч моих коллег по увлечению, которые живут в режиме постоянно высоких физических нагрузок.
Итак, по порядку. Но сначала немного анатомии и физиологии организма человека. Один из главных законов существования организма — это целостное его единство, а также взаимозависимость всех органов и систем. В организме нет ненужных «частей, и деталей». Даже тот самый злосчастный аппендикс, который беспокоит большую часть человечества своими воспалениями, и с чем так безжалостно расправляются хирурги, в целостном организме выполняет множество функциональных обязанностей.
В патофизиологии организма не бывает локальных заболеваний. Например, сердечно-сосудистой, дыхательной, выделительной и других систем. Все должно рассматриваться в целостности и совокупности. Подкожный панариций (гнойник на одном из пальцев кисти) — это страдания всего организма. И причину этого заболевания следует искать подальше и поглубже пальца. Это вроде бы общие, философские размышления, но они необходимы для понимания причин болезней. Я уж не говорю о профессионалах. Эти представления и знания меняют тактику и приемы в постановке диагноза и в оказании медицинской помощи.
В моем случае главным фоновым состоянием развившейся патологии был не простудный фактор (помните огород?), а сниженная иммунная защита (по сути дела разрушенная предшествовавшим сверхмарафоном). Простуда оказалась своеобразным сигналом тревоги. Оцени я тогда свое состояние, предприняв при этом ряд сохранных мер (снижение или полное снятие физических нагрузок, рациональный отдых, питание и прочее), — вряд ли я был сейчас в реанимации.
Что же произошло дальше? По всей вероятности, я переносил бронхопневмонию на ногах. Нелеченная бронхопневмония усугублялась сокращением дыхательной поверхности бронхов и легочных альвеол. Это в свою очередь уменьшало количество и качество поступающего в кровь кислорода, что, естественно, держало его в условиях кислородного голодания, особенно усиливающегося при физических нагрузках. Воспалительные процессы в легочных клетках, как и в любых иных, сопровождаются образованием большого количества продуктов распада — токсинов. Это уже серьезнее, ибо токсины, образно говоря, — биологический яд в концентрированном виде.
Вы спросите, а что же в первую очередь страдает? Страдает все. Но в большей степени то, что расположено в ближайшем соседстве и то, что на себя берет первый защитный удар.
Возможна ли сократительная деятельность мышечной ткани без кислорода? Конечно же, нет. А какая мышца в организме человека самая работающая и, стало быть, самая нуждающаяся в потреблении кислорода? Вы скажете: бицепсы, мышцы бедер, спины. Ошибаетесь. Это сердечная мышца. Да все сердце — это и есть сердечная мышца. Она работает всегда. Во время бодрствования, сна, отдыха и при физических нагрузках, перегоняя тонны крови через себя.
В моем случае вялотекущая бронхопневмония со всеми ее факторами (уменьшение поставки кислорода, воспаление с образованием продуктов распада и метаболизма и пр.) и повлияла на деятельность миокарда и его проводящей нервной системы. Утренний бег усугубил ситуацию, изнуряя сердечную мышцу, заставляя работать ее в интенсивном режиме, в условиях кислородного голодания и влияния накапливающихся в организме токсических веществ. Все это вместе взятое вызвало ишемическое состояние миокарда, перешедшее в стенокардиче-скую боль за грудиной, повлияло на иннервирующую систему сердца, вызвав расстройство всех регуляторных процессов, в итоге перешедшее в сердечную блокаду...
Слава богу, выполненная на следующий день эхокар-диография показала довольно четкую структуру миокарда со всех его сторон. Это успокоило и меня, и моих коллег — инфаркта нет! Уже легче.
3 сентября ко мне пришли мои друзья-марафонцы Володя Валуев и Игорь Манченко и вручили мне) регистрационный номер участника ММММ-93 — № 1492. Да, грустная история. Для меня это было бы 11-е участие в MiMMM и 108-й классический марафон. Сейчас же мне присвоен иной номер: 7893. Номер моей истории болезни.
Но я не сдаюсь.
Состояние мое улучшается изо дня в день. Из реанимации, где я пролежал 7 дней, переведен в кардиологию. Бег не оставляю и здесь. Правда, он носит несколько условный характер. Это бег на месте («в выигрыше даже начинающий»). Сегодня я уже пробегаю 1200 шагов (но это между нами. Лечащий врач об этом не знает). Так что я вернусь к вам, ребята! Обязательно вернусь!
Правда, контролируя себя канонами спортивной медицины.
И без глупостей!
Вестник «ЗОЖ», выпуск №16